1-я танковая армия в боях на Курской Дуге. Рассказ Героя СССР лейтенанта М. Замулы.

На южном фасе Курской Дуги удар 4-й танковой армии немцев приняла на себя наша 1-я танковая армия генерала Катукова, опытнейшего военачальника танковых войск.

Мы уже писали о том, как 1-я ТА готовилась к предстоящему сражению, насколько интенсивной на всех уровнях была подготовка. Поэтому сегодня мы немного расскажем о том, как танкисты встретили немцев. «Amat victoria curam» — победа любит подготовку.

Командир танковой роты 1-й ТА лейтенант М. Замула. «Как мы воевали».

> Ночью я получил приказ «оседлать» шоссейную дорогу, проходившую на Белгород. Моему взводу указали месторасположение и поставили задачу. На рассвете появились неприятельские самолёты. Они шли волнами и сбрасывали сотни бомб на наши боевые порядки. Было ясно, что после налёта немцы двинут на нас танки. Слева от меня на дороге занимал рубеж один взвод, справа другой, а ещё правее рота старшего лейтенанта Кобзаря.

Немецкий пикировщик Ju-87 Штука во время атаки

В 9 часов утра вдоль лощины к деревне потянулась длинная колонна немецких танков. В голове колонны шло несколько «Тигров», а позади в промежутках между ними, средние танки и самоходные пушки. Немцы впервые применили на нашем участке танки Т-VI, которые действовали осторожно. Их танки шли не напролом, не как в первые месяцы войны, а медленно, от укрытия к укрытию. Причём на остановках «Тигры» выдвигались вперёд, а средние танки и орудия прятались за ними. При атаке «Тигры» останавливались на большой дистанции от нас, выбирая возвышенность, с которой можно было бы подавлять наши огневые точки и не давать нам возможность обходить немцев с флангов. «Тигры» с хода не ведут огня, а действуют лишь с места и, опасаясь подставляться свои борта (уязвимое место), становятся к нам лбом.

Наблюдая за поведением вражеской колонны, я быстро оценил её тактику и манёвр. Собрал командиров своих танков, дал указание, как действовать, и приказал не открывать огня без моего сигнала. Сам же я ожидал сигнала старшего лейтенанта Байбакова. Когда колонна приблизилась к нам на 600 метров, мне был дан сигнал. Сделав шесть выстрелов, я скомандовал механику-водителю дать задний ход и сменить позицию.

Новая позиция была удобной и сулила успех. Один из «Тигров» повернулся ко мне бортом, и я выстрелил бронебойным снарядом. Вспыхнуло пламя. Но в эту минуту в башню моего танка попал снаряд. Башня выдержала, а меня сильно оглушило. Признаться, я даже не почувствовал этого в первые минуты. Мои мысли были заняты тем, чтобы механик непрерывно менял позицию. Старшего лейтенанта Байбакова ранило, и он приказал мне, чтобы я принял на себя командование ротой.

Огонь по врагу не прекращался ни на минуту. Немцы оттянули свои машины в лощину и стали выжидать. Я непрерывно наблюдал за всеми своими экипажами и был немало удивлён, что старший лейтенант Кобзарь, находившийся на правом фланге, не ведёт огня. Что случилось? Ведь немцы сосредоточили свой огонь против моего взвода. Решил проверить. Вылез из машины, посмотрел в сторону Кобзаря и понял, что ему из-за ржи не видать вражеских целей. Дай-ка, думаю, заберусь на горку и посмотрю на неприятельский стан. Только стал подниматься, вижу, немцы прекратили огонь и стали маневрировать. Присматриваюсь: оказывается, эшелон расчленился на три группы. Одна из них пошла в обход моей роты со стороны леса, другая по лощине нам в лоб, а третья направилась по дороге в деревню. И когда передо мной раскрылась картина манёвра неприятеля, я приняла следующее решение: командиру одного взвода приказал выехать и встретить немецкую колонную, шедшую нам в обход. Машины другого взвода расставил в лощине. Сам же выдвинул танк к горящей машине Байбакова и укрылся за ней.

Как только немецкие танки приблизились, был подан сигнал, и сразу взвода открыли огонь. Особенно удобно было бить врага мне. Немцы не подозревали, что я укрылся за горящим танком. Прицелившись, я ударил по «Тигру» и зажёг его. В это время на холм выползло несколько средних танков. Осколочными снарядами я зажёг два из них.

Свыше восьми часов длился бой. Немцы, превосходя нас во много раз силами, всё рвались в деревне, а я, памятуя приказ командования «не отходить от рубежа», знал, что для меня есть только одно решение — безоговорочно выполнять приказ. Важно было, однако, выяснить положение на поле боя, и я снова вылез из танка. Обход немцам не удался, а к моему взводу ни один танк не приблизился. Зато горящих факелов было много. Немцы выкатили противотанковые орудия, но мы сумели разбить их ещё до того, как они открыли огонь. Потери были и у нас.

Вскоре немцы обнаружили меня и открыли убийственный огонь, но их снаряды попадали в горящий танк Байбакова. Оставаться под его защитой было рискованно, и я стал задним ходом менять позицию. И вдруг заметил несколько «Тигров». Они шли почти рядом по левую сторону от меня. Прицелившись, я ударил по одному из них — мгновенно вспыхнуло пламя. Другие быстро отошли.

В этом бою отличились многие экипажи. Младший лейтенант А. Юрусов уничтожил два тяжёлых и три средних танка. Младший лейтенант И. Куксов уничтожил один тяжёлый, два средних танка и две пушки. Я же лично зажёг четыре «Тигра», пять средних танков (T-III, T-IV), три самоходных пушки и один транспортёр. <

Всего 10 июля рота 200-й танковой бригады 6-го танкового корпуса 1-й танковой армии, управляемая М. Замулой, уничтожила 17 немецких танков, 9 из них сжёг сам лейтенант, за что был представлен к званию Героя Советского Союза.

И это только один из примеров, как качественная подготовка и грамотные действия командира привели в конце концов к общему результату — провалу немецкой операции «Цитадель». Следует так же отметить высокую дисциплину обученных войск, т.к. за весь период боёв с 5 по 20 июля ни одно подразделение 1-й танковой армии не отошло без разрешения из вышестоящего штаба.